В ожидании ввода нового пакета санкций специалисты изучают экономическую картину их возможных последствий. Одно важное обстоятельство в этом вопросе отметили корреспонденты Bloomberg Индира Лакшманан и Джо Кэррол.

При обсуждении «мер воздействия на Россию» часто говорилось, что новые санкции не распространятся на уже эксплуатируемые объекты нефтедобычи (на бурение и переработку сырья как от обычных наземных скважин, так и от морских вдоль береговой линии). Теперь же США настаивают на снятии этой льготы, что ставит под удар уже заключенные контракты. В частности, контракт 2011 года стоимостью 3,2 млрд. долларов, заключенный американской Exxon Mobil и «Роснефтью», и, тем более, один из последних контрактов в 700 млн. долларов, согласно которому в августе уже начато бурение на скважине «Университетская-1» в Карском море (предполагаемый запас 9 млрд. баррелей, или 894 млн. долларов в нынешнем ценовом эквиваленте сырой нефти).

Полный запрет на сотрудничество должен устранит разрывы между пакетами санкций. Такой юридической «лакуной», воспользовался Филиал Seadrill Ltd. (SDRL), зарегистрированной на Бермудах, успевший отправить в российские воды в конце июля плавающую буровую установку West Alpha по поручению Exxon Mobil, зарегистрированной в Техасе, и ОАО «Роснефть». Прибытие буровой установки и подписание шести новых контрактов между Seadrill и «Роснефтью» 29 июля, в канун наложения санкций, в США и Европе расценили как вызов – стремление не дать заморозить исследование арктической акватории для России. Эта мера рассматривается как особенно болезненная для России – за пределами США и Европы нет компаний, располагающих специальными средствами для извлечения углеводородного сырья из глубоководных и сланцевых пластов. В России запретят появляться экспертам и специалистам буровых установок, что крайне важно для доступа к миллиардам баррелей нефти на арктическом шельфе и в сибирских сланцевых зонах.

«Это значительно снизит активность России в будущей нефтедобыче, хотя важно отметить – чтобы все это дало эффект, нужно тесное взаимодействие между Европой и Соединенными Штатами», — заявил американский эксперт Джейсон Бордофф, директор Центра мировой энергетической политики Колумбийского университета.

Вряд ли эта перспектива устраивает компании, рассчитывавшие на долговременный бизнес с Россией. Для Exxon Mobil, имеющей права на разведку и эксплуатацию российских недр, площадь которых вдвое превышает территорию штата Массачусетс, Россия открывает головокружительную перспективу дальнейшего роста, хотя и сейчас ее рынок в 411,3 млрд. долларов делает ее крупнейшей энергетической компанией в мире. Партнером «Роснефти» Exxon выступает уже больше 10 лет, но как уже заявил ее представитель, компания согласится с ограничениями, когда новый пакет санкций вступит в силу.

Напряженно следят за развитием ситуации с санкциями и в Royal Dutch Shell Plc (RDSA), оценивая потенциальные финансовые потери для уже налаженного бизнеса. Shell, зарегистрированная в Гааге, согласно ее оценкам рынка, является второй по величине энергетической кампанией в мире. Ее многочисленные инвестиции в России ориентированы на внедрение современных методов добычи с целью восстановления и увеличения отдачи на месторождениях с советских времен, а также разведки обширных, еще не исследованных зон сланцевых пластов.

Британской BP принадлежит около 20% акций «Роснефти», что является крупнейшей иностранной инвестицией в России.

Компания Total, зарегистрированная в Париже, отказалась комментировать вопрос санкций. Total имеет с российских скважин почти 10% от объема своей нефтедобычи в мире.

Норвежская госкомпания Statoil (67% в собственности государства), имеющая совместные проекты с «Роснефтью», по словам ее президента Хельге Лунда, ожидает, что экспорт эксплуатационного оборудования в Россию будет отложен.

При том, что Россия зависит от сырьевого сектора и ее доля в мировой экономике составляет 3%, а США вместе с ЕС – 39%, инициаторы санкций рассчитывают, что мощный удар по нефтянке даст гораздо более долговременный эффект, чем что-либо другое – он гарантирует удушение будущего экономического роста России.